— Автобусы уже не ходят, мне до площади Советов пешком что ли идти? — возмущенно сказала Надя, глаза ее сверкнули.

— Ноги есть, значит дойдешь, — я равнодушно пожал плечами и повернулся к сидящей на полу Лене. — Лен, ты как себя чувствуешь?

— Ленка, скажи ему! — взвизгнула Надя. — Я вообще-то твоя гостья, он не имеет права меня выгонять!

— Лена из дискуссии выбывает по состоянию здоровья, — сказал я. — Кстати, почему ты все еще не обуваешься?

— Ты вообще нормальный — девушку ночью на улицу выгонять? — Надя сжала губы в ниточку. — На меня же могут напасть и изнасиловать!

— Там дождь, все гопники по падикам разбежались, — ответил я. — Кроме того, это их проблемы — по вендиспансерам потом бегать.

— Да что ты… Офигеть, ты нахал! — Надя бросилась к шкафу и выхватила оттуда куртку. — Ленка, ну ты… тоже мне, подруга!

Лена сидела на полу рядом с унитазом и раскачивалась вперед-назад, прикрыв глаза.

Надя пулей вылетела за дверь и грохнула ей так, что с потолка посыпалась побелка.

Я закрыл замок на два оборота и вернулся к сидящей в туалете Лене.

— Ты как себя чувствуешь? — повторил я свой вопрос. — Сама до кровати дойдешь?

Девушка повернула ко мне мутноватый взгляд, но сразу же его опустила.

— Мне так стыдно, — пробормотала она.

— Ничего, так бывает, — сказал я. Блин, что за день такой? Опять надо оказывать моральную поддержку или изображать из себя психолога? — Ладно, вижу, что уже вроде ясно соображаешь. Мне пора домой.

— Нет, подожди! — взвизгнула Лена и ухватила меня за руку.

Глава 14

— Пожалуйста, не уходи, ладно? — всхлипывая, сказала Лена. — Я… Я боюсь одна. У меня мама в ночь работает, я каждый раз, когда ее нет, кого-то из подруг ночевать зову…

— Ну что ж с тобой делать, — я вздохнул. — Давай так. Я посижу с тобой, пока ты не заснешь, а потом уйду домой. Договорились?

— А может… — Лена посмотрела на меня умоляющим взглядом. Что в сочетании с поплывшей косметикой выглядело прямо-таки драматично. — Ладно, согласна…

Она оперлась на унитаз и встала на нетвердых ногах.

— Мне надо умыться… — пробормотала она.

Я вернулся в гостиную и сел в кресло. Что ж, вряд ли это та Лена, к которой неровно дышал Вова-Велиал. Это явно кто-то из одноклассниц Лариски. Впрочем, кто его знает, чужая душа — потемки. Вроде как, обычное дело, что кто-то из подруг сестры влюбляется в ее старшего брата. Может и брат мог запасть на кого-то из сеструхиных подружек. Это мне настоящему полтос, и смотрю я на нее, как на малолетку. Но объективно-то она хорошенькая. И Вова-Велиал вполне мог и проявить симпатию. Разница в возрасте не так уж и велика.

Ждать Лену пришлось минут десять. От нечего делать, я унес на кухню посуду, сполоснул графин и бокалы. Сунул тарелку с бутерами в низенький «Саратов», обклеенный переводными картинками. Вернулся в кресло.

Она появилась, закутанная с ног до головы в махровый розовый халат, волосы собраны в пучок, с миловидной детской мордашки смыт «боевой раскрас». Глаза, конечно, красные и опухшие, но это ее портило куда меньше, чем стрелки до ушей и болезненные пятна розовых румян во все скулы.

Ее комнатой оказалась та, которая была закрыта. Она была, практически, близнецом комнаты моей сестры, с той лишь разницей, что у Лены было очень много цветов в горшках. Практически оранжерея. Растения свисали с полок, цвели на подоконнике и оплетали решетку из штапика на стене. А в остальном — тахта, шифоньер, письменный стол, книжная полка. И цветные плакаты с Пресняковым, Маликовым и еще какими-то «звездными мальчиками».

На расстеленной постели рядом с подушкой — потрепанный плюшевый заяц. Милота какая!

Больше Лена не пыталась вести себя как роковая соблазнительница. Кажется, ей даже вспоминать об этом не хотелось. Под халатом обнаружилась фланелевая пижамка весьма пуританского вида. На меня она старалась не смотреть. Забралась под одеяло и прижала к себе игрушку.

— Ну что, сказку тебе на ночь рассказать? — усмехнулся я, усаживаясь рядом на стул.

— Ты смеешься надо мной, да? — жалобно проговорила Лена.

— Ничуть, — я подмигнул. — Сказки на ночь я сейчас бы послушал. Только вряд ли мне кто-то будет их рассказывать.

— По-дурацки все вышло, да? — Лена коротко вздохнула и уткнулась носом в пузо своего зайца.

— Забей, случается, — усмехнулся я. — Объясни мне только, зачем вы с ней дружите?

— С кем? С Надюхой? — удивленно вскинула брови Лена. — Она прикольная на самом деле. Всегда что-то придумывает. С ней весело.

— Да уж, очень весело, — фыркнул я. — Ладно, давай уже засыпай. Свет выключить?

— Я не выключаю, боюсь спать в темноте, — Лена высунула руку из-под одеяла. — Там лежит такая штука… Рядом с настольной лампой. Набрось ее сверху, пожалуйста.

Я накрыл квадратную настольную лампу темно-синим куском вельветовой ткани, и комната погрузилась с таинственный сумрак.

— Спокойной ночи, Лена, — сказал я.

— Ты уже уходишь⁈ — испуганно прошептала она.

— Обещал же подождать, когда ты уснешь, — вздохнул я и сел на стул.

— Мне кажется, я сегодня вообще не смогу ус… — она отрубилась, не закончив фразу. Дыхание стало ровным и глубоким, лицо — безмятежным и совсем детским.

Я тихонько встал, вышел из ее квартиры и потопал домой. Правда, пришлось сначала немного повозиться, чтобы замок защелкнулся. Не оставлять же ее спать в открытой квартире.

— Вова! — тихо прошептал кто-то и настойчиво потряс меня за плечо. — Вова, проснись на минуточку, а то мне на работу пора!

— Что? Где? — вскинулся я, с трудом соображая, кто я и где я вообще. Снилось мне что-то мутное, про рогатых демонов, играющих почему-то на ярко-розовых гитарах. И девиц в костюмах японских школьниц на подтанцовке. А когда я вынырнул из объятий сна, то несколько секунд вообще не мог сообразить, что происходит, пока взгляд мой не уперся в разрисованные рожи группы «Kiss», на плакат которой падал свет из приоткрытой двери.

— Ты спи потом еще, — шепотом сказала мама. — Еще половина восьмого утра. Просто хотела уточнить. Вас с ребятами ждать сегодня?

— А… — я потер кулаками глаза. Так, кажется, вспомнил. Надо помочь что-то там разгрузить. — Во сколько надо прийти и куда?

— Ты чего, не проснулся еще? К двум часам на проходную, как всегда, — сказала мама. — Николай Иванович вас пропустит.

— Все понял, да, — я сонно кивнул. — В два часа к НЗМА. Ребятам позвоню сейчас…

— Отлично, тогда я побежала, — мама мимоходом чмокнула меня в щеку. — Хорошего дня. Завтрак на столе.

Она стремительно вышла из комнаты и прикрыла дверь. Я опустил голову на подушку. Полежал с открытыми глазами, ощущая, кажется, каждую мышцу своего тела. Послушал как по своей комнате топает Лариска. Что-то грохнулось на пол и покатилось. Злой неразборчивый шепот. Ну, понятно. В школу собирается, почти опаздывает, вот все из рук и валится.

Хлопнула входная дверь. Ушла мама. Через пару минут еще раз — ушла сестра.

Я повернулся на бок, закрыл глаза, вознамерившись еще поспать. Но понял, что окончательно проснулся. И мысль о завтраке занимает меня куда больше, чем недосмотренный сон про демонов и школьниц.

Так что я вылез из-под одеяла и пошлепал умываться.

Последним к воротам завода приплелся мрачный Астарот. Он еще по телефону мне пытался вкрутить что-то о том, что ему некогда, мол, в этот раз без него, потому что… Причину он не придумал, пытался сплести что-то на ходу, но сам запутался и сказал, что ладно, придет. И сейчас всем своим видом старательно показывал, от каких важных дел мы его оторвались со своими глупостями. Хорошо хоть ныть не стал, а то пришлось бы ему воспитательное внушение под дых устраивать.

Дядя Коля в этот раз пропустил нас на территорию безо всяких ехидных комментариев насчет причесок. Видимо, моя мама в авторитете… О, кстати об этом! Надо будет сказать ей про докторшу, она же просила. А я обещал.

Чтобы не задавать тупых вопросов, типа «А куда нам идти?», я просто чуть приотстал. Раз мероприятие проходило не в первый раз, значит мои друзья-говнари в курсе, куда именно нам нужно. Как и получилось. Пока я зашнуровывал типа развязавшийся ботинок, Астарот с Бегемотом устремились к той части заводской территории, где я еще в прошлый раз отметил некое оживление.

Рядом с кирпичной коробкой склада стоял старенький фургон с буквами «вахта» на борту.

Мы зашли в здание и остановились на входе. Я оглядывался с любопытством. Вот, значит, как выглядит источник нашего семейного благополучия… В бывшем